Женщины капитаны морских судов. Капитан дальнего плавания анна ивановна щетинина

Рапопорт Берта Яковлевна родилась в городе Одесса 15 мая 1914 года. Отец Рапопорт Яков Григорьевич - столяр. Мать Рапопорт Рашель Ароновна - домохозяйка.
В 1922 году поступила в школу, которую закончила в 1928. В 1926 году принята в комсомол. В 1928 году поступила в Одесский морской техникум на судоводительское отделение. Практику проходила на паруснике "Товарищ", учебном судне Одесского морского техникума. Закончила техникум в 1931 году и получила диплом штурмана дальнего плавания. С 1 февраля 1932 года 4-го помощник капитана на теплоходе "Батум-Совет". В 1933 году 3-го помощник капитана на молодежно-комсомольском теплоходе "Кубань". С октября 1934 года 2-й помощник капитана на пароходе "Катаяма" . С 5 февраля 1936 года старший помощник капитана парохода "Катаяма".
В 1936-м о старпоме Берте Рапопорт благодаря газетам знал весь Союз! Да что там - и Европа тоже! Когда ее пароход «Катаяма» причалил в Лондоне, собралась толпа встречающих. Всем было интересно глянуть на женщину-старпома. На следующий день в одной из английских газет появилась статья «Первая в мире женщина-моряк». В статье со всеми подробностями описывались ее внешность, одежда, цвет глаз, волос и даже маникюр. Тогда уже, да и потом, все годы моряки ее называли «наша легендарная Берта».

17 октября 1938 года стал роковым днем для Рапопорт. «Катаяма» шел с грузом пшеницы из Мариуполя в Ливерпуль. В то время Средиземное море патрулировали корабли испанских фашистов. - К пароходу приблизилось военное судно, с него просигналили: «Немедленно остановитесь. Иначе будете расстреляны!» - рассказывает Аркадий Хасин. - Капитан остановил ход.

К рассвету по приказу франкистов советский пароход взял курс на испанский остров Майорка. С приходом в порт Пальма почти весь экипаж вместе с капитаном был отправлен в концлагерь. На пароходе остались Берта и пять моряков - боцман, два матроса, машинист и кочегар. Уходя, капитан сказал Берте: «К вам переходят мои полномочия. Держитесь. Не поддавайтесь на провокации». На следующее утро по команде Рапопорт на кормовом флагштоке был поднят флаг СССР. Фашисты хотели сорвать, но Берта заявила: «Пока мы остаемся на борту, вы не посмеете дотронуться до нашего флага. Палуба парохода - территория моей Родины, СССР!»...

В итоге оставшуюся команду отправили в концлагерь. Берту Яковлевну отвезли в женскую тюрьму. Ночью советскую морячку вызвали на допрос, где обвинили в снабжении оружием испанских республиканцев. Во время допроса от сильного удара она потеряла сознание. Очнулась уже в камере. Потянулись унылые тюремные будни. Кормили отвратительно. Для мытья использовали помойное ведро. На прогулки водили редко, а Берта Яковлевна была лишена их вовсе - к ней применяли особый режим. И она объявила голодовку.

К ней пожаловал сам начальник тюрьмы. Он был предельно вежлив и пообещал, что, если Берта прекратит голодовку, ей будут созданы более благоприятные условия. Но она отказалась.

Ночью Берту Яковлевну перевезли в концлагерь. 8 месяцев она жила в бараке за колючей проволокой. А когда настал долгожданный день освобождения, проститься с ней пришел чуть ли не весь концлагерь. Испанки даже вручили ей букет полевых цветов. Впервые за долгие месяцы плена она не смогла сдержать слез...

В Советском Союзе время от времени пропагандировались равные права. В том числе и на море. В кино взрослый дядя говорил девочке, стесняющейся, что она — не мальчик и для моряков не годится: «Девочки тоже могут быть капитанами». Выходили фильмы с девушками-моряками. Но на деле женщин-капитанов дальнего плавания в СССР было совсем немного. Первой и в Союзе, и в мире стала Анна Щетинина.

Редакция ПМ

Имя Щетининой прогремело по всему свету в 1935 году. Газеты взорвались сенсацией: «Молодая советская женщина провела корабль сквозь полярные льды!» Анне Ивановне было только двадцать семь лет, и она прошла на судне под названием «Чавыча» от Гамбурга до Камчатки по арктическим водам. Всё «полярное» тогда публику вообще волновало чрезвычайно, а тут ещё и первая капитан-женщина во льдах и — рекорд по срокам перехода.

Всего годом позже ту же «Чавычу» затёрло льдами, и на капитанском мостике снова была Щетинина. Одиннадцать дней экипаж под её руководством боролся за спасение парохода и своих жизней — и выдрался изо льдов. На почти невредимом пароходе.

На берегу океана

Анна Щетинина родилась на станции, которая называлась Океанская, возле Владивостока. В одну сторону от береговой линии шли сопки, в другую — тяжёлые волны Тихого океана. Тогда и речи идти не могло о женщине на капитанском мостике.

Но в ревущие двадцатые в советские ВУЗы и училища принимали, не глядя на пол. Закончив школу, она рискнула подать документы во Владивостокский морской техникум. И именно на судоводительское отделение: конкурс — пять человек на место. И её приняли! Предупредили, что работа физически трудна и что место есть только в одной комнате с мальчиками из группы. В техникуме практика проходила на кораблях. Анне довелось побыть в шкуре матроса. Давили жёстче, чем на мужчин. Давали самые тяжёлые задания, послаблений не было ни в чём. Аня понимала, что наверняка от неё ожидают провала, слёз, слабости. Оценки за практику, между тем, получала самые лучшие: буквально все на судне проникались уважением перед такой волей и такой гордостью. А вот две сокурсницы не выдержали давления, ушли. Хотя, надо сказать, из тридцати девяти мальчишек тоже только семнадцать дошли до конца обучения.

После окончания техникума путь от матроса до старпома Щетинина прошла за пять лет. Необычайно стремительная карьера для того времени. Ну что же, по крайней мере, начальство всегда было с ней справедливо: требования выдвигались выше, чем к парням, зато и награда за такие сверхнагрузки не заставляла себя ждать. Так к 1935 году Щетинина заработала себе на флоте имя и право стать капитаном. «Чавыча» была её первым кораблём как капитана. И сразу — экстремально трудный маршрут. Всё, как всегда: на каждом новом месте её проверяли на прочность. На этот раз полярными льдами.

Но спустя три года её, однако, сняли с капитанского мостика. Владивостоку требовалось создать рыбный порт. С нуля. Молодость, энергия, ум, авторитет и умение договариваться — всё это вместе требовалось в одном человеке, начальнике порта. Неудивительно, что выбрали Щетинину.

Задержку на берегу Анна Ивановна использовала по полной. Она не только поставила работу порта, но и за два с половиной года закончила четыре курса в Ленинградском институте инженеров водного транспорта и… Бросила. Не в характере Щетининой, казалось, было бросать, но на сессии в Ленинграде она узнала, что готовится масштабная переброска судов на Дальний Восток. В июне 1941 года Анна Ивановна приняла как капитан в Лиепаи пароход. 21 июня она вошла на нём в Ленинград; дальше путь лежал на Дальний Восток, но… Началась война.

Женщина на борту — к везению

Пароход срочно передали ВМФ. Щетинину поставили на старенький пароход «Сауле» (то есть «Солнце» по‑литовски), которому перевалило уже за полвека. Рядом, на Ладоге, проходил службу и Николай. Всю войну Щетинина на своём «старичке» перевозила солдат, патроны, снаряды, уголь и топливо. Такие кораблики регулярно обстреливались немцами, немало их было спущено на дно. Но Щетининой удавалось выйти живой и с кораблём.28 августа 1941 года Анна Ивановна должна была участвовать в массовой эвакуации из Таллина. Из города вышел караван в 225 кораблей. Они держали путь на Кронштадт, и эти корабли, во многом такие же «старички», как у Щетининой, ожесточённо бомбили немцы. В Кронштадт дошло 163 судна, погибло больше десяти тысяч человек. Гибель людей в Таллинском переходе стала самой крупной морской катастрофой в истории.

Но «Сауле» подбили ещё по пути в Таллин. Щетининой удалось посадить его на мель. На протяжении нескольких суток экипаж отбивался от обстреливающих кораблик самолётов. Половина отбивалась — и половина ремонтировала своё «Солнце». В Таллин было уже не пробиться, и Щетинина вернулась в Кронштадт. Оттуда её тут же перебросили на Дальний Восток. Задание было необычное: надо было отвезти на ремонт её старое судно «Карл Либкнехт».

Странность была в том, что ремонтировать его должны были ни много, ни мало, в Канаде, а дотуда было надо дойти по Тихому океану на протекающем, разваливающемся пароходе. Канадцы при виде «пациента» развели было руками, но женщина-капитан и проделанный ею на таком корыте путь впечатлили их, и они, как говорила потом Щетинина, приделали к старой трубе фактически новый пароход.

До конца войны Анна Ивановна курсировала от Владивостока к Канаде и США и обратно, правда, уже на другом пароходе. Она перевозила военные припасы и снаряжение от союзников. Официально в Тихом океане советским кораблям было безопасно: Япония не объявляла СССР войну. Но на деле подлодки японцев, когда была возможность, советские судна топили так же, как американские. Как говорится, потому что могли.

Пароход был американский, длинный, новый, но построенный без учёта необходимости особенной прочности вдоль. Такие пароходы в сильные шторма буквально разламывались пополам. Щетининой довелось снимать с расколовшегося парохода «Валерий Чкалов» экипаж. Пароход Анны Ивановны тоже раз разошёлся посередине — в пятистах милях от берега, но экипажу удалось скрепить расходящиеся половины бортов «на живую нитку». Судно удалось довести до бухты Акутан. После таких приключений любой, кто вспоминал при моряках Щетининой про то, что женщина на борту — к несчастью, был бы осмеян. Анна Ивановна определённо родилась с огромным запасом удачи и щедро делилась им со своими кораблями. Славу первой в мире женщины-капитана дальнего плавания активно использовали в интересах советской дипломатии. Едва сойдя на берег, Щетинина, толком не отдохнув, должна была привести себя в «светский» вид и посещать приёмы и другие мероприятия. Там она фактически проводила переговоры с важными американскими флотскими чиновниками.

Мирные годы

После войны Щетинина закончила, наконец, институт и ходила по Балтике. Однажды у неё подобрался почти полностью женский экипаж, и шведский лоцман, которому довелось работать с их кораблём, сначала не на шутку испугался. В лицо шведу, конечно, женщины смеяться не стали, но персонажем флотских анекдотов в Советском Союзе он стал надолго.

После сорока на Щетинину посыпались одна за другой тяжёлые проблемы. Анна Ивановна потеряла мать, мужа, была понижена в должности за аварию в тяжёлых метеоусловиях (посадила пароход на мель). Захотелось покоя. И, быть может, передать свой уникальный опыт, чтобы он не пропал зря. Она согласилась на должность преподавателя в том самом ВУЗе, который когда-то закончила сама.

В пятьдесят лет Щетинина перевелась в ВУЗ на Дальнем Востоке: потянуло на родину. Готовила десятками капитанов. Возглавила Приморский филиал Географического общества СССР и стала активной участницей Комитета советских женщин. Несколько раз её, живую легенду, избирали депутатом. Заочно стала членом (единственной женщиной) в австралийском клубе капитанов и почётным членом Международной федерации ассоциаций морских капитанов.

Она прожила долгую жизнь и умерла, не успев увидеть следующий век — в 1999 году. После неё остались множество учебников, пособий и, конечно, несколько автобиографических книг: ей было, что рассказать миру о своей жизни. И капитаны, множество капитанов, воспитавших новых капитанов.

В 1935 году в Гамбурге Советскому Союзу передавался приобретённый им пароход «Чавыча». Сам факт такой передачи не был экстраординарным, несмотря на то, что у власти в Германии к тому времени уже два года находились национал-социалисты.

Но бывалых «морских волков», которых в Гамбурге было полным-полно, до глубины души поразила личность русского капитана, прибывшего получать пароход.

Капитан прибыл в Гамбург в сером пальто, светлых туфлях и кокетливой голубой шёлковой шляпке. Было капитану 27 лет, но все, кто видел его, полагали, что он на пять лет моложе. Вернее, она, ибо капитана звали Анна Щетинина .

Через несколько дней об этой девушке написали все газеты мира. Это было невероятное событие — ещё ни разу в мире женщина не становилась капитаном дальнего плавания. За её первым рейсом следили внимательно, но капитан Щетинина уверенно провела «Чавычу» по маршруту Гамбург - Одесса - Сингапур - Петропавловск-Камчатский, развеяв как все сомнения относительно своей профпригодности, так и все суеверия, связанные с пребыванием женщины на корабле.

Порт Гамбурга, 1930-е годы. Фото: www.globallookpress.com

Письмо счастья

Она родилась 26 февраля 1908 года на станции Океанская под Владивостоком, так что море было рядом с ней с первых дней жизни.

Но по-настоящему она «заболела» им в 16 лет, после путешествия на пароходе в устье Амура, где отец подрабатывал на рыбном промысле.

Намерение девушки стать моряком родные приняли за юношескую блажь, но у Ани всё оказалось серьёзно. Настолько серьёзно, что она написала письмо начальнику Владивостокского мореходного училища с просьбой принять её на учёбу.

Письмо получилось настолько убедительным, что начальник «мореходки» пригласил Аню на личную беседу. Разговор заключался в том, что умудрённый опытом моряк объяснял девушке — морская профессия тяжкая, совершенно не женская, и, несмотря на энтузиазм Ани, ей от своего намерения лучше отказаться.

Но Анну все его аргументы не смутили, наконец начальник махнул рукой — сдавай экзамены и учись, если поступишь.

Так в 1925 году Анна Щетинина стала учащейся судоводительского отделения Владивостокской «мореходки».

Орден за заслуги и порт в нагрузку

Это был тяжёлый, невыносимо тяжёлый труд, в котором никто не делал скидку на то, что она женщина. Наоборот, многие ждали, когда она сдастся, сломается. Но она только сжимала зубы, наравне с другими «гардемаринами» выполняя обязанности палубного матроса.

В 1929 году 21-летнюю выпускницу училища направляют в распоряжение Акционерного Камчатского общества, где в течение шести лет она прошла путь от матроса до старпома.

В 1935 году руководство признало — 27-летняя Анна Щетинина является профессионалом высокого класса и может быть капитаном дальнего плавания. А дальше был тот самый рейс на «Чавыче», когда о ней писали газеты всего мира.

Но она пришла на флот не ради сиюминутной славы, не ради того, чтобы кому-то что-то доказать. Она пришла делать тяжёлую работу, которая нравилась ей больше всего на свете.

В 1936 году «Чавыча» под командованием капитана Щетининой была зажата тяжёлыми льдами Охотского моря. Критическая ситуация, с которой не каждый мужчина-капитан справится успешно. Капитан Щетинина справилась — через 11 суток «Чавыча» вырвалась из плена без существенных повреждений.

За образцовую работу во время рейсов в тяжёлых условиях Охотского моря Анна Щетинина в том же 1936 году была отмечена орденом Трудового Красного Знамени.

В 1938 году, к своему 30-летию, она получила неожиданный «подарок» — назначение начальником Владивостокского рыбного порта. Собственно говоря, рыбного порта на тот момент во Владивостоке не было — капитан Щетинина и должна была его создать. Похоже, наверху к тому времени поняли, что женщине-капитану можно со спокойной душой поручать самые сложные задачи. Анна не подвела — уже через полгода рыбный порт стал функционировать в полном объёме.

Анна Щетинина читает книгу в своей каюте, 1935 год. Фото: РИА Новости

Дипломатический конфуз

Капитан Щетинина продолжала совершенствоваться, в том же 1938 году поступив в Ленинградский институт водного транспорта на судоводительский факультет. Имея право свободного посещения лекций, она через два с половиной года закончила 4 курса.

В начале Великой Отечественной войны женщина-капитан оказалась на Балтике, где под градом немецких бомб и атак немецких подлодок осуществляла снабжение армии в Прибалтике, а затем эвакуацию гражданского населения из Таллина. В 1941-м году на Балтике погибло немало советских кораблей и отважных моряков, но капитан Щетинина оказалась гитлеровцам не по зубам.

Осенью 1941-го её возвращают на Дальний Восток. Капитану Щетининой поручаются рейсы по доставке через Тихий океан военных грузов из США и Канады.

Женщина-капитан привлекает повышенное внимание за океаном, и ей для укрепления международных связей приходится бывать на официальных приёмах. Тут к трудной морской науке приходится осваивать не менее трудный дипломатический этикет.

С госпожой Щетининой хотели познакомиться многие влиятельные персоны, «полезные для нашего государства», как говорили опекавшие Анну дипломаты.

Анну представляли официальным лицам, а ей называли их имена. Как-то она, беседуя с одним из новых знакомых в Канаде, простодушно попросила его назваться заново, поскольку забыла его имя.

После приёма советский дипломат устроил Анне «разнос» — с точки зрения дипломатического этикета, это была грубая оплошность.

Как вспоминала потом Анна Ивановна, выслушав замечания, она вернулась на корабль, заперлась в каюте и… разрыдалась.

Но, взяв себя в руки, она принялась усиленно тренировать память — на лица, имена и фамилии. И уже вскоре на флоте заговорили об удивительной памяти капитана Щетининой…

Без скидок и поблажек

В августе 1945 года женщина-капитан приняла участие в войне с Японией — её корабль в составе конвоя ВКМА-3 участвовал в переброске 264-й стрелковой дивизии на занятый японцами Южный Сахалин.

В 1947 году, вернувшись на Балтику, чтобы окончить обучение в Ленинградском институте водного транспорта, она снова участвует в событии, связанном с войной. Судно «Дмитрий Менделеев» под её командованием доставило в Ленинград статуи, похищенные гитлеровцами из Петродворца в период оккупации.

До 1949 года она работает в Балтийском пароходстве капитаном судов «Днестр», «Псков», «Аскольд», «Белоостров», «Менделеев». Скидок ей по-прежнему никто не делал — когда в тумане у острова Сенар «Менделеев» под её командованием сел на риф, Анну Щетинину на год понизили в должности.

В 1949 году капитан Щетинина начинает передавать опыт молодым — она становится преподавателем Ленинградского высшего инженерного морского училища. В 1951 году Анна Щетинина — старший преподаватель, а затем и декан судоводительского факультета.

В 1960 году доцент Щетинина возвращается на родину, во Владивосток, став доцентом кафедры «Морское дело» Владивостокского высшего инженерного морского училища.

Она много работала с молодёжью, писала книги, возглавляла Приморский филиал Географического общества СССР. Про себя саму Анна Щетинина говорила: «Я прошла весь тяжёлый путь моряка от начала до конца. И если я сейчас капитан большого океанского корабля, то каждый из моих подчинённых знает, что я явилась не из пены морской!»

Щетинина в 1939 году. Фото: РИА Новости / Дмитрий Дебабов

От Брежнева до австралийских капитанов

Анна Ивановна Щетинина заслужила уважение моряков всего мира, но только не чиновников родной страны. Удивительное дело, но первую женщину-капитана дальнего плавания в мире долго не удостаивали звания Героя Социалистического Труда. Наталья Кисса и Валентина Орликова , ставшие капитанами дальнего плавания уже после Анны Щетининой, уже были награждены, а её кандидатуру под разными предлогами отклоняли.

Однажды раздражённый чиновник заявил: «Что вы выставляете вашего капитана? У меня на очереди женщина — директор института и женщина — известный хлопковод! Вы бы ещё первую в мире вагоновожатую представили…»

Справедливость восторжествовала в 1978 году, когда окольными путями наградное дело Анны Щетининой добралось до главы СССР Леонида Брежнева . Стареющий и больной генсек всё-таки ещё не настолько выжил из ума как чиновник, сравнивший первую в мире женщину-капитана с вагоновожатой, и утвердил присвоение Анне Щетининой звания Героя Социалистического Труда.

Знаменитый австралийский клуб капитанов «Ротари клуб», существующий не первое столетие, имел твёрдое правило — никогда не приглашать в свой состав женщин. Эта святая заповедь была изменена ради русской женщины-капитана, которой предоставили слово на форуме капитанов.

Капитану Щетининой была суждена долгая жизнь. Когда Анне Ивановне исполнилось 90 лет, ей вручили специальное поздравление от имени всех капитанов Европы и Америки.

Честь города, честь капитана…

Когда к ней приходили девушки, которые хотели связать жизнь с морем, и просили её совета, ответ звучал для многих неожиданно — первая в мире женщина-капитан считала, что её пример — скорее исключение, а не образец для подражания, и морская профессия — далеко не самая женственная…

Но тем, кто действительно не может жить без моря, нужно преодолевать все трудности, не жалеть себя, как когда-то поступала юная Аня Щетинина.

Анна Ивановна Щетинина ушла из жизни 25 сентября 1999 года и была похоронена на Морском кладбище Владивостока.

В октябре 2006 года мысу побережья Амурского залива Японского моря было присвоено имя Анны Щетининой.

В 2010 году Владивостоку было присвоено почётное звание «Город воинской славы». В честь этого события два года спустя в городе была установлена памятная стела. На барельефе стелы запечатлена Анна Щетинина и пароход «Жан Жорес», на котором в годы войны она совершала рейсы в США и Канаду, перевозя грузы, столь необходимые фронту…

Михайлов Андрей 01.02.2019 в 19:00

Анна Ивановна Щетинина стала настоящей легендой не только советского гражданского флота, но прославилась и на весь мир. После нее капитанским курсом во всем мире пошли, по самым скромным подсчетам, не менее 65 женщин-капитанов. Многие бороздят океаны и сейчас.

Анна Ивановна Щетинина родилась 26 февраля 1908 года на станции с говорящим названием Океанская под Владивостоком. Чудесным образом название места ее рождения стало как бы "руководящей и направляющей" силой, которая и определила ее удивительную судьбу. Причем в ее семье моряков ранее не было, она первая.

Отец Иван Иванович кем только ни работал - стрелочником, лесником, рабочим и служащим на рыбных промыслах, плотником и комендантом дач в областном отделе НКВД. Мать - Мария Философовна, если судить по ее биографии, всю жизнь была домохозяйкой. Брат Владимир работал мастером цеха авиационного завода. Словом, каким образом юной Анне пришло в голову податься в моряки, а потом еще и стать первой в мире женщиной-капитаном, да еще с богатой, прямо-таки героической морской биографией, одному Нептуну известно.

В 1925 году Анна окончила восемь классов. И в том же году поступила на судоводительское отделение Владивостокского морского техникума. Она была единственной девушкой на курсе. После окончания техникума работала на Камчатке, где прошла путь от простого матроса до капитана. В возрасте 24 года Анна получила штурманский диплом, а в 27 лет стала первой в мире женщиной-капитаном дальнего плавания.

В 1935 она прославилась на весь мир, проведя построенный в Германии корабль "Чавыча" из Гамбурга через полярные льды на Дальний Восток. Именно тогда ее имя прозвучало практически во всех ведущих мировых газетах. 20 марта 1938 года Анна Ивановна была назначена первым начальником рыбного порта города Владивостока. Войну она встретила на Балтике, где под бомбежками эвакуировала население Таллина и перевозила стратегические грузы.

После войны Анна Щетинина была капитаном судов "Аскольд", "Баскунчак", "Белоостров", "Днестр", "Псков", "Менделеев" в Балтийском пароходстве. С 1949 года работала в Ленинградском высшем инженерно-морском училище. С 1951 года она - старший преподаватель, а затем и декан судоводительского факультета училища. В 1956 году Анне Щетининой присвоено звание доцента. В 1960 году она была переведена в ВВИМУ на должность доцента кафедры "Морское дело". Она автор замечательной книги "На морях и за морями".

О существующих на флоте поверьях она рассказывала сама: "По морским писаным и неписаным правилам, нельзя свистеть на судне, нельзя упоминать черта, хотя можно проклинать при неудаче веру, могилу, гроб, душу, предков, селезенку и печенку. И упаси вас Бог за борт выбросить что-нибудь съестное, когда судно в море!" И добавляла с улыбкой: "Женщина на борту также приносит несчастье, но ко мне это не относится!". История сохранила и другие ее "звездные" слова: "Я прошла весь тяжелый путь моряка от начала до конца. И если я сейчас капитан большого океанского корабля, то каждый из моих подчиненных знает, что я явилась не из пены морской!".

Судьба не обделила ее не только морскими приключениями и трудной работой, но и наградами и званиями. Анна Ивановна Щетинина - Почетный работник Морского флота, Почетный гражданин Владивостока, член Союза писателей России, Почетный член Академии наук, Почетный член Географического общества СССР, активный член Комитета советских женщин, Почетный член Дальневосточной ассоциации морских капитанов в Лондоне. В 1978 году она стала Героем Социалистического Труда, была отмечена также многими другими правительственными и международными наградами. В 1968 году на экраны страны вышел знаменитый фильм "Анна Ивановна", снятый на студии "Дальтелефильм".

Она ушла из жизни в 1999 году. На Морском кладбище во Владивостоке ей установлен памятник. 20 октября 2006 года имя Щетининой присвоено мысу побережья Амурского залива Японского моря. 16-я школа города Владивостока носит ее имя с 2008 года. В 2010 году одной из новых улиц Владивостока в микрорайоне "Снеговая падь" присвоено имя капитана Анны Щетининой…

Корреспонденту "Правды.Ру" удалось отыскать в Архангельске человека, который неплохо знал Анну Ивановну Щетинину. Заслуженный работник морского транспорта СССР Николай Ефимович Зарудный в начале 50-х годов прошлого века учился в Ленинградском высшем инженерно-морском училище, когда первая женщина-капитан была там преподавателем. Почетный пенсионер, несмотря на уже довольно солидный возраст (недавно ему исполнился 81 год), прекрасно помнит Анну Ивановну. Вот что "морской волк" рассказал о ней корреспонденту "Правды.Ру":

- Вообще-то, я сначала поступал в Ленинграде в Высшее Военно-Морское училище имени Фрунзе, но не прошел по конкурсу. И друзья посоветовали: мол, срочно забирай документы и поступай в гражданскую Высшую мореходку. Поступать туда оказалось даже сложнее, чем в военное училище (экзаменаторы строже, медкомиссия вообще "зверская"). Но я поступил. Со второго года обучения наш курс целый год курировала как раз Анна Ивановна Щетинина. Сразу скажу: она была строже многих преподавателей-мужчин, но это положительно сказывалось на нашей успеваемости: курс за год стал лучшим в училище.

Она как-то чисто по-женски не терпела неопрятности, говорила: для моряка форма - это как бы лицо. И считаю, что она была совершенно права. Курсанты, следя за своим внешним видом, как бы приводили в порядок и мысли, и были дисциплинированее. Кстати, Анна Ивановна, несмотря на зрелый возраст, была очень симпатичной женщиной. Кроме того, ее своеобразный, очень умный и тонкий юмор, заставлял отстающих подтягиваться в учебе, кроме того, очень дисциплинировал всех курсантов.

Мне на всю жизнь запомнились ее слова (я даже взял их своим жизненным девизом): "Любите море, и оно ответит взаимностью!". Меня считали на курсе как бы "не своим": все знали, что я вообще-то мечтал стать военным моряком. Слух об этом дошел до Анны Ивановны. Она пригласила меня в свой кабинет и просто рассказала о своей жизни, о романтике моря, о трудностях, которые испытывают в работе моряки-"дальнобойщики".

Она была искренне увлечена своей профессией. И что вы думаете - с тех пор я думал исключительно о профессии капитана дальнего плавания, а о военном флоте словно забыл. Считаю, что всем успехам в своей работе я обязан именно ей, как и все мои сокурсники. К слову: на нашем курсе, который Анна Ивановна курировала всего лишь год, аж четыре Героя Социалистического Труда!".

Судьба Анны Ивановны Щетининой подсказала выбор профессии многим представительницам "слабого пола". Сегодня известны несколько женщин-капитанов, причем все командуют очень солидными судами, а одна - даже крупнейшим в мире судном своего типа. Вот только некоторые примеры, так сказать, навскидку.

Наша российская женщина-капитан Людмила Тибряева является, по данным "Морского бюллетеня", единственной в мире женщиной-капитаном с опытом арктического плавания. Она стала капитаном дальнего плавания в 1987 году, состоит в Международной ассоциации морских капитанов. В свое время она пробилась аж к самому министру транспорта СССР, чтобы получить разрешение на поступление в мореходное училище.

Алевтина Александрова много лет была капитаном в Сахалинском морском пароходстве. Вдохновленная примером Анны Щетининой, она еще в школьные годы начала писать письма в мореходные училища, а затем в министерства и лично Никите Хрущеву, с просьбой разрешить учиться в мореходном училище. И добилась своего!

У Валентины Реутовой профессия вообще редчайшая для женщин, она капитан рыболовного судна на Камчатке. Есть множество примеров женского "капитанства" и за рубежом.

"Морской бюллетень" приводит такие данные. 16 апреля 2008 компания Siba Ships назначила капитаном своего крупнейшего судна для перевозки скота, "по совместительству" и самого большого судна этого типа в мире, Лауру Пинаско. Она стала капитаном в 30 лет. Мужчины позавидовали бы ее карьере!

В декабре 2007 при формировании новой команды американский контейнеровоз Horizon Navigator вообще "захватили" женщины. Все штурманы и капитан - женщины. Назначены они были по конкурсу профсоюза как лучше всех мужчин сдавшие тестовые экзамены.

В мае 2007 года на должность капитана круизного лайнера Monarch of the Seas была назначена женщина, шведка Карин Стар-Йансон. Между прочим, это один из крупнейших пассажирских лайнеров мира с экипажем в 850 человек.

В общем-то, список женщин-капитанов можно продолжать долго. Но, согласитесь, курс в океаны для них проложила еще в 30-е годы прошлого века именно наша Анна Ивановна Щетинина!

Ольга Тонина. Капитан дальнего плавания - Анна Ивановна Щетинина. Первая в мире женщина-капитан дальнего плавания. Анна Ивановна Щетинина родилась 26 февраля 1908 года на станции Океанской под Владивостоком. Отец Иван Иванович (1877-1946) родился в селе Чумай Кемеровской области Верхне-Чубулинского района, работал (1908 год и далее) - стрелочником, лесником, рабочим и служащим на рыбных промыслах, плотником и комендантом дач в Облотделе НКВД. Мать Мария Философовна (1876) из Кемеровской области. Брат Владимир Иванович (1919) родился во Владивостоке, работал мастером цеха Авиазавода на ст. Варфоломеевка Приморского края. В 1919 г А.И. Щетинина начала учиться в начальной школе в Садгороде. После вступления Красной Армии во Владивосток школы были реорганизованы, и с 1922 года Анна Ивановна училась в единой трудовой школе на станции Седанка, где в 1925 г. окончила 8 классов. В том же году поступила на судоводительское отделение Владивостокского морского техникума. Во время учебы в техникуме работала санитаркой и уборщицей в зубоврачебном кабинете техникума. Она постоянно находилась в работе и никогда не боялась "черной" работы. В период обучения плавала учеником на пароходе "Симферополь" и охранном судне "Брюханов" Дальрыбы, матросом на п/х "Первый краболов". В 1928 году вышла замуж за Николая Филипповича Качимова, который работал радистом на судах рыбной промышленности, впоследствии начальником Радиослужбы рыбной промышленности во Владивостоке. (В 1938 году Николай Филиппович был арестован и содержался под следствием во Владивостокской тюрьме в течение года. В 1939 году освобожден и реабилитирован. С 1939 по 1941 год он работал в Радиоцентре Наркомрыбпрома в Москве. В 1941 пошел добровольцем на фронт, служил в Ладожской военной флотилии начальником БЧ-4. Имел 4 правительственных награды. Умер в 1950 году.) После окончания техникума Анна Ивановна была направлена в Акционерное Камчатское пароходство, где прошла путь от матроса до капитана всего за 6 лет. Работала она и на шхуне "Охотск" , которая оставила в ее памяти яркие воспоминания, связанные с одним происшествием: "Во время стоянки у завода, где на "Охотске" только что закончили ремонт, вахтенный моторист запустил вспомогательный двигатель, обеспечивавший работу генератора, и нарушил правила безопасности. Возник пожар. После удаления людей машинное отделение закрыли, судно отбуксировали на мель у южного берега бухты и затопили, для чего потребовалось прорубить деревянную обшивку борта. Пожар прекратился. Водолазы заделали отверстие в обшивке, воду откачали, и судно снова поставили к заводу на ремонт".Работала штурманом на пароходе "Коряк" В 1932 году, в возрасте 24 лет, Анна получает штурманский диплом. В 1933 или 1934 году она принимает у А.А. Качаравы (будущего командира парохода "Сибиряков", вступившего в 1942 году в бой с "карманным" линкором "Адмирал Шеер") дела в должности старшего помощника капитана парохода "Орочон", принадлежавшего Акционерному камчатскому обществу. Качараве было тогда 23 или 24 года. Анна Щетинина, которая на четыре года старше него (разница в этом возрасте ощутимая), уважительно обращалась к нему -- "Анатолий Алексеевич".
Пароход "Чавыча" 12 декабря 1937 года. Первый рейс Щетининой в качестве капитана (1935 год. Ей уже или всего 27 лет.) - перегон парохода "Чавыча" из Гамбурга на Камчатку - привлек внимание мировой прессы. Анна Ивановна приняла купленный в Германии грузовой пароход "Хохенфельз", получивший новое название "Чавыча". Ремонт судна на верфи "Ховальдсверке" закончился в начале лета, и оно ушло в СССР. Вспоминает Анна Ивановна: " В Гамбурге мы были встречены нашим представителем инженером Ломницким. Он сказал, что "мой" пароход уже прибыл из Южной Америки и после разгрузки поставлен в док для освидетельствования подводной части корпуса, что капитан предупреждён о моём прибытии и ошеломлён тем, что сменять его приедет женщина. Тут же Ломницкий довольно критически осмотрел меня и сказал, что он никогда не думал, что я такая молодая (он, видимо, хотел сказать - девчонка). Спросил, между прочим, сколько мне лет, и, узнав, что уже двадцать семь, отметил, что мне можно дать лет на пять меньше. Я тоже как бы со стороны посмотрела на себя и подумала, что для капитана я недостаточно солидна: голубая шёлковая шляпка, серое пальто, светлые туфли. Но решила, что форменный костюм - это уже потом, на судне, когда буду заниматься делами. После завтрака и устройства в гостинице все отправились на судно. У городского причала мы сели на катер и отправились по реке Эльбе в так называемую "Вольную гавань", где находился пароход, который я так хотела и так боялась увидеть. На мои расспросы Ломницкий отвечал: - Сами посмотрите. Такой интригующий ответ заставлял насторожиться и ожидать какого-то сюрприза. Хорошего или плохого? Катер резво бежит по реке, а я беспокойно оглядываюсь, стараясь обязательно первой увидеть и самой узнать "свой" пароход. Но мне не дают. Инженер Ломницкий предупреждает: - За поворотом, на той стороне, будет плавучий док. Смотрите! Катер поворачивает и несётся к противоположному берегу, и я вижу плавучий док и на нём - судно, кормой к нам. Подводная часть его корпуса очищена и с одного борта уже окрашена яркой красно-коричневой краской. Надводный борт зелёный, надстройки белые, замысловатая марка компании "Ганза" на трубе. На корме название - "Хохенфельс" и порт приписки - Гамбург. Я даже задохнулась от удовольствия, радости, гордости, - как хотите назовите это. Какой большой, какой чистый пароход! Какие замечательные обводы корпуса! Я много раз пыталась себе представить его. Действительность превзошла все мои ожидания. Катер останавливается у причала. Поднимаемся на плавучий док и переходим на судно. Мне уступают дорогу: капитан должен войти на борт судна первым. Я тронута. Вижу людей на палубе: нас встречают. Но я пока на них не смотрю. Как только перехожу сходню - касаюсь рукой планширя судна и, здороваясь с ним, шепчу ему приветствие, чтобы никто не заметил. Потом обращаю внимание на людей, стоящих на палубе. Первыми в группе встречающих стоят капитан - об этом я сужу по галунам на рукавах - и человек в штатском сером костюме. Протягиваю руку капитану и здороваюсь с ним по-немецки. Он немедленно представляет мне человека в штатском. Оказывается, это - представитель компании "Ганза", уполномоченный оформить передачу этой группы судов. Я понимаю капитана в том смысле, что сначала должно было здороваться с этим "высоким представителем", но намеренно не хочу этого понять: для меня главное сейчас - капитан. Не могу найти в своём запасе немецких слов необходимых выражений для вежливого приветствия - для этого нескольких уроков немецкого языка, взятых в Ленинграде, не хватает. Перехожу на английский. И только сказав всё, что я считала нужным, капитану, здороваюсь с представителем компании "Ганза", удержав в памяти его фамилию. Это нужно выполнять строго. Если тебе хоть один раз сказали фамилию человека, особенно при такого рода представлениях, ты должен её запомнить и в последующих разговорах не забывать. Тут я тоже постаралась управиться на английском языке. Затем нам были представлены старший механик - очень пожилой и очень симпатичный на вид "дед" - и старший помощник капитана - отчаянно рыжий и веснушчатый малый лет тридцати. Он особенно жал мне руку и много говорил то на немецком, то на английском языке. Это довольно пространное приветствие заставило капитана шутливо заметить, что моё появление на судне на всех произвело сильное впечатление, но, судя по всему, на старшего помощника особенно, и капитан опасается - не теряет ли он в данный момент хорошего старшего помощника. Такая шутка как-то помогла мне прийти в себя и скрыть невольное смущение от всеобщего внимания. После того как все перезнакомились, мы были приглашены в каюту капитана. Я бегло, но запоминая каждую деталь, осматривала палубу и всё, что попадало в поле зрения: надстройки, коридоры, трапы и, наконец, кабинет капитана. Всё было хорошим, чистым и в добром порядке. Кабинет капитана занимал всю переднюю часть верхней рубки. В нём располагались солидный письменный стол, кресло, угловой диван, перед ним закусочный стол, хорошие стулья. Всю заднюю переборку занимал застеклённый буфет со множеством красивой посуды в специальных гнёздах. Деловая часть разговора была непродолжительной. Инженер Ломницкий ознакомил меня с рядом документов, из которых я узнала основные условия приёма судна, а также то, что судну дано название нашей дальневосточной крупной лососевой рыбы - "Чавыча". Вся группа принимаемых судов получила названия рыб и морских животных: "Сима", "Кижуч", "Тунец", "Кит" и т.д. Здесь же мы с капитаном договорились о порядке приёма судна. Команду было решено вызывать со следующим рейсом нашего пассажирского судна из Ленинграда. В настоящее время предстояло знакомиться с ходом и качеством выполнения ремонтных и доделочных работ, обусловленных соглашением о передаче судна. После делового разговора капитан пригласил нас выпить по бокалу вина. Началась беседа. Капитан Бутман рассказал, что для него явилось неожиданностью известие о продаже судна Советскому Союзу и о том, что оно должно быть передано уже сейчас. Он не скрывал, что очень огорчён. На этом судне он плавает шесть лет, привык к нему, считает его очень хорошим мореходным судном, и ему жаль с него уходить. Он галантно прибавлял, что, однако, рад передать такое замечательное судно такому молодому капитану да ещё и первой в мире женщине, заслужившей право и высокую честь стать на капитанском мостике. Тост следовал за тостом. Сухо, по-деловому звучал короткий тост представителя компании "Ганза". Чувствовалось, что он огорчён тем, что Германия вынуждена продавать свой флот Советскому Союзу: он понимал, что советский морской флот растёт, а значит, растёт и развивается всё наше народное хозяйство. Очень хорошо и просто звучал тост "деда", приветствовавшего всех наших моряков. Он чокнулся с каждым, а мне сказал несколько тёплых слов, звучавших прямо-таки по-отечески. Старпом говорил опять долго. Из его немецко-английской речи я поняла, что он постарается сдать судно в таком виде, чтобы у нового (опять следовали комплименты) капитана не было никаких претензий и чтобы новый экипаж понял, что судно принято от настоящих моряков, которые умели его беречь и содержать в должном порядке. Ого! Вот это уже дело! Если это - не просто вежливая болтовня, то приобретён друг, желающий помочь при приёме судна. На другой день, облачившись в рабочую одежду, я начала осмотр судна. Капитан не сопровождал меня всюду. Это выполнял старший помощник. Были осмотрены трюмы, канатные ящики, некоторые междудонные танки, угольные ямы, машинное отделение. Осматривалось всё детально. Времени не жалели. Работали часов до двух, затем разбирали чертежи и другие документы. После рабочего дня я переоделась и по приглашению капитана принимала участие в длительных беседах, которые ежедневно велись в каюте капитана с членами немецкого командного состава судна и нашими моряками, приходившими к концу рабочего дня. После таких бесед мы, советские моряки, шли в свою гостиницу, обедали, прогуливались по городу, хотя и не всегда. Всех нас очень тяготила атмосфера города, и мы старались проводить время в своём кругу. В Германии я была в третий раз. Раньше мне там нравилось, нравились люди - такие простые, весёлые и добродушные, деловые и рассудительные. Нравилась исключительная чистота и порядок на улицах, в домах, в магазинах и магазинчиках. Германия 1935 года неприятно поразила какой-то мертвенной пустотой многих улиц, обилием флагов со свастикой и размеренным стуком кованых сапог молодчиков в хаки со свастикой на рукавах, которые, как правило, парами вышагивали по улицам, попадались в коридорах гостиницы, в обеденном зале. Резали слух их громкие лающие голоса. Было как-то особенно неуютно, как будто ты в хорошем настроении явился в дом к своим добрым старым друзьям и оказался на похоронах... А мне, не скрою, было просто страшновато в этой огромной гостинице. Жутко было по ночам прислушиваться к тому же размеренному топоту, которого не заглушали даже ковры в коридорах. Я считала дни до приезда своей команды и до окончательного приёма судна, когда уже можно будет на него перебраться. С прибытием нашей команды дело закипело по-новому, началась приёмка имущества, запасных частей. Как всегда в таких случаях, появились мнения о том, что "это не так" и то "не совсем так". Появились стремления что-то переделать, что-то сделать заново. Приходилось строго следить за тем, чтобы люди не увлекались и понимали, что судно - не собственная веранда и совсем не обязательно переделывать его на свой лад. Через несколько дней весь наш экипаж пришёл к заключению, что немецкая команда ведёт себя по отношению к нам очень лояльно, много помогает в работе и многое делает даже сверх того, что положено по соглашению. Старпом немецкой команды не нарушил своих обещаний. С самого начала он доказал, что сдаёт судно не только по совести, но и более того. Между прочим, не обошлось без анекдота. Когда бы я ни пришла на судно, он всегда встречал меня не только у трапа, но даже на причале. Если я что-либо несла, он предлагал свою помощь. Мой старпом, да и все помощники спрашивали меня: что с ним сделать - поломать ему ноги или оставить так? И как себя вести: самим встречать своего капитана при входе на завод или уж признать это право за немцем? Мне приходилось отшучиваться: поскольку мы были не на своей земле, то должны считаться с этим, но вежливости и внимательности нашим молодым людям поучиться не мешает. Немецкого старпома наша команда начала было называть "фашистом", но потом, видя его дружелюбие и деловую помощь, - просто "Рыжим Ваней". К моменту окончания приёма судна готовился торжественный подъём флага. Какое это большое событие - приём нового судна для нашего морского флота. Флаги Союза Советских Социалистических Республик и вымпелы нашей организации были привезены нами с собой, и мы с нетерпением ожидали торжественного их подъёма. Я пригласила на торжественный подъём флага немецкого капитана и экипаж, а также уполномоченного компании "Ганза" и других представителей. Все, как один, ответили, что они, вероятно, не смогут принять приглашение: капитан именно в этот день уезжал в Берлин, уполномоченный "Ганзы" должен выезжать по делам в другие порты - и так все. Мы отлично понимали, что им просто запрещено присутствовать на подъёме Советского флага на нашем судне. Наши догадки подтвердились и тем, что в назначенный день на судне уже не был поднят немецкий флаг. Мне пришлось ограничиться тем, что я ещё до подъёма нашего флага пригласила немецкий комсостав на рюмку вина к себе. Опять были тосты и пожелания. А потом немцы быстро один за одним покинули судно. Прибыли капитаны и экипажи наших принимаемых судов, а также наши представители. И вот на нашем судне звучит команда: - Флаг Союза Советских Социалистических Республик и вымпел поднять! И медленно, в развёрнутом виде, подниматся наш алый флаг и с ним вымпел Акционерного Камчатского общества. Флаг и вымпел подняты. Мы все с воодушевлением поём "Интернационал". Звуки неповторимой мелодии льются над судном и причалами, которые недавно ещё были полны народа, а сейчас пусты, как будто бы на много миль нет ни одного человека, кроме нас, советских людей, на палубе советского судна, отныне ставшего кусочком родной территории. Как много значит - быть вдали от Родины и чувствовать себя на своей земле! А судно - это тоже родная земля!..." 15 июня 1935 г. пароход прибыл в Одессу. Через месяц, 16 июля 1935 года, он с 2 800 т грузов, среди которых находилось оборудование для строившейся в Петропавловске судоремонтной верфи, убыл на Камчатку. Путь сюда из Черного моря занял пятьдесят восемь суток. Утром 12 сентября 1935 года "Чавычу" торжественно встречали в порту Петропавловска. После небольшого ремонта пароход проследовал на комбинаты побережья: начались его многолетние повседневные рейсы со снабженческими грузами и пассажирами. В середине декабря 1935 года "Чавыча" находилась в Митоге. Сильнейший шторм, пронесшийся над комбинатом, разрушил многие здания и сооружения. К счастью, обошлось без жертв. 14 декабря судно передало на берег продовольствие и теплую одежду для пострадавших. В феврале Зимой 1936 г. "Чавыча" в течение одиннадцати суток была затерта льдами в районе Олюторского рыбокомбината. За время вынужденного дрейфа подошло к концу продовольствие. Моряки сели на скудный паек: команде выдавали по 600 граммов хлеба в день, комсоставу -- по 400. Оказалась на исходе и пресная вода. Экипаж и пассажиры собирали снег с льдин, насыпали его в форпик, а затем плавили паром. Так добыли около 100 т воды для питья и котлов. Это позволило пароходу снять в Олюторке почти все рыбную продукцию. В течение всех суток ледового плена А. И. Щетинина не сходила с капитанского мостика, собственноручно управляя судном, ища удобного момента для вывода "Чавычи" изо льдов. Команда парохода работала слаженно и без суеты. Старший помощник капитана и матросы для освобождения судна пытались распилить льдину пилой, но сделать этого им не удалось. Для разворота "Чавычи" на лед заводили легкий якорь. В результате титанических усилий пароход покинул тяжелые льды без повреждений корпуса. Для того чтобы избежать поломки гребного винта, капитан приняла решение притопить его корму, для чего команда и пассажиры в течение нескольких дней перегружали содержимое носовых трюмов в кормовой. Тем не менее, хотя осадка судна кормой увеличилась, три лопасти винта оказались погнуты. А. И. Щетинина командовала "Чавычей" до 1938 г. Свой первый орден Трудового Красного Знамени она получила именно за эти тяжелые, по-настоящему "мужские" рейсы через Охотское море. 10 января 1937 г. руководство АКО распорядилось командировать ее "в Москву за получением ордена". Соответствующее распоряжение в этот день пришло на Камчатку из Главрыбы. 23--24 января 1937 г. в Петропавловске прошла конференция предприятий АКО. Ее стенограмма содержит немало эпизодов, характеризующих состояние флота общества в этот период. Основные проблемы, препятствующие его нормальной работе, озвучила капитан "Чавычи" А. И. Щетинина, к этому времени достигшая всесоюзной известности. Выдающиеся личные качества, а также большой авторитет среди моряков придавали словам Анны Ивановны значительный вес, заставляя прислушиваться к ним партийных и хозяйственных руководителей высоких рангов. Главной проблемой в работе флота являлись его большие простои. По мнению А. И. Щетининой, каждое судно следовало закрепить за определенным рыбокомбинатом: "тогда будут взаимно стараться и судно, и берег наладить работу". Требовалось четко планировать работу судов в ненавигационное время. Зачастую они одновременно становились в ремонт, затем так же одновременно выходили из него и скапливались в необорудованном Петропавловском порту, не приспособленном для их массовой обработки. Следовало своевременно передавать судам извещения об изменении условий плавания, дабы избежать ситуаций вроде: "Нам не сказали, что в Петропавловске выставлены огни, и мы не знаем, где они выставлены". Зимой же следовало организовать передачу метеосводок и ледовой обстановки. В 1938 году А. И. Щетинина была назначена начальником рыбного порта во Владивостоке. В том же году она поступает в Ленинградский институт водного транспорта на судоводительский факультет. Имея право свободного посещения лекций, она через два с половиной года заканчивает 4 курса. В начале Великой Отечественной войны Анна Ивановна получает направление в Балтийское пароходство. В августе 1941 года она под жестоким обстрелом фашистов водила груженный продовольствием и оружием пароход "Сауле" по Финскому заливу, осуществляя снабжение нашей армии. Осенью1941 года вместе с группой моряков была командирована во Владивосток в распоряжение Дальневосточного пароходства. Там она работала на судах "Карл Либкнехт", "Родина" и "Жан Жорес" (типа "Либерти") - перевозила воинские грузы через Тихий океан. Один из ее послевоенных сослуживцев пересказывает следующую историю из ее жизни: "...Во время войны мне довольно часто приходилось бывать на приемах в США и в Канаде, - рассказала она. - На одном из них меня знакомили с присутствующими официальными лицами. Секретарь посольства встречал каждого и громко объявлял имя и должность. Я пришла чуть раньше указанного срока и также была представлена собравшимся. Кроме того, один из сотрудников советского посольства, опекавший меня, знакоми л с людьми, которых он называл " важными персонами, полезными для нашего государства " . И далее Анна Ивановна рассказала, как, беседуя с одним из представленных ей лиц, она попросила его назваться заново. За эту оплошность " опекун " из посольства сделал ей строгое замечание. Конфуз сильно расстроил Анну Ивановну. - Пришла на свое судно, заперлась в каюте, и по-бабьи разревелась, - призналась она. Мне трудно было даже представить эту мужественную женщину плачущей. Я не видел слез на её лице ни во время похорон мамы - Марии Философовны, ни позднее, после смерти её брата - Владимира Ивановича. Она объяснила, что подвело в этом случае то, что до этого приёма в Канаде, на подобном протокольном мероприятии в С ША, всем присутствующим выдали " опознавательные знаки " , где были указаны фамилия, имя и должность. Ей т акже выдали визитку с надписью " CAPTAIN Anna Schetinina " , что вызывало особое любопытство и внимание окружающих. И Анна Ивановн а рассказала, что после такого " канадского конфуза " , она не опустила руки, а взяла судовую роль и стала тренировать память на фамилии и лица. - Читала имена, фамилии и мысленно представляла лицо, особые приметы, которые есть у каждого человека. Потом всех в коллективе стала называть только по имени и отчеству. Буквально через несколько дней моя постоянная спутница в рейсах - буфетчица Аннушка (А.А. Царевская) радостно сообщила, что в экипаже пошла молва о моей удивительной памяти. И в дальнейшем я всегда применяла найденную практику, чтобы проявить вежливость по отношению к людям ...." В самом конце Второй мировой войны, 25 августа 1945 года, Анна Ивановна Щетинина участвовует в составе конвоя ВКМА-3 в переброске 264-й стрелковой дивизии на южный Сахалин. В 1947 году пароход "Дмитрий Менделеев", которым командовала Щетинина, доставил в Ленинград статуи, похищенные фашистами из Петродворца во время оккупации. Через много лет она скажет о себе: "Я прошла весь тяжелый путь моряка от начала до конца. И если я сейчас капитан большого океанского корабля, то каждый из моих подчиненных знает, что я явилась не из пены морской!" После окончания войны с Японией подала просьбу отпустить в Ленинград для окончания Ленинградского института инженеров водного транспорта. В Ленинграде до 1949 года она работает в Балтийском пароходстве капитаном судов "Днестр", "Псков", "Аскольд", "Белоостров", "Менделеев". На "Менделееве" села в тумане на рифы острова Сенар, за что министром МФ была переведена капитаном судов V группы на один год. Командовала лесовозом "Баскунчак" до его перехода на Дальний Восток. С 1949 года Щетинина переходит на работу в Ленинградское высшее инженерное морское училище - ассистентом и одновременно заочно заканчивает 5 курс судоводительского факультета. В ЛВИМУ в 1951 году ее назначают сначала старшим преподавателем, а затем и деканом судоводительского факультета. В 1956 году ей было присвоено звание доцента. В 1960 году переведят во Владивостокское высшее инженерное морское училище на должность доцента кафедры "Морское дело". В архиве МГУ им. адм. Г.И. Невельского (бывш. ВВИМУ и ДВВИМУ) хранятся документы, имеющие отношение к А.И. Щетининой, например в "Протоколе заседания кафедры от 30.05.1963 года о переизбрания Щетининой доцентом кафедры отмечены хорошее чтение лекций по курсам "Метеорология и океанография", "Морское дело", "Навигация и лоция", руководство дипломными работами, написание учебных пособий и книг.". В 1963 году, став председателем Приморского филиала Географического общества СССР, Щетинина публикует обращение к мореплавателям, призывая их сообщать о наблюдениях "над необычными, аномальными или редкими явлениями", изучение которых "расширит знания человека" В 1969 и 1974 годах ее вновь переизбирают, но уже по кафедре "Управление судном и его технической эксплуатации". В 1972 году ДВВИМУ ходатайствует о назначении, капитану дальнего плавания Щетининой А.И. республиканской пенсии. К сожалению, к ак это часто бывает в государс т ве, где к власти приходят умственно неполноценные люди, вроде Н.С.Хрущева, вместо внимания и заботы о тех, кто занят настоящим и нужным делом, власть начинает прославлять и восхвалять тех, кто лучше гнет спинку. Именно поэтому давно заслуженное звание - Герой Социалистического труда - Анна Ивановна Щетинина получила лишь к 70-летнему юбилею. Капитан Щетинина была награждена несколькими орденами за командование судами в годы Великой Отечественной войны, на которых выполняла известные теперь в ист ории " огненные рейсы " . Её успехи в мирное время были замечены не только в СССР, но и за рубежом. Показателен в этом смысле факт, что даже непоколебимые консерваторы - австралийские капитаны и руководители - нарушили ради неё свою вековую традицию: не допускать женщину в святая святых - " Ротари клаб " . А перед А.И. Щетининой открыли двери. Более того, предоставили слово на своем форуме. А позже, во время празднования её 90-летия, президент Всемирной ассоциации капитанов господин Кавашима вручил Анне Ивановне поздравление от имени капитанов Европы и Америки. Но в своей стране первая женщина капитан дальнего плавания А.И. Щетинина долгое время так и не была удостоена звания Героя Социалистического труда. Хотя к этому времени две женщины, ставшие капитанами позже ее - Орликова и Кисса , носили это звание. Руководство училища подготовило и направило соответствующие документы в правительство. Но награждение не состоялось. Секретарь крайкома КПСС по идеологии А.Г. Муленков пояснил, что чиновни к в наградной комиссии заявил: " Что вы выставляете вашего капитана? У меня на очереди женщина - директор института, и женщина - известный хлопковод! " . На попытки объяснить, что это - первая в мире женщина капитан дальнего пл авания, тот просто схамил: " Вы бы ещё первую в мире вагоновожатую представили... " . Причиной отказа было " особое мнение " одного из представителей Морфлота в ЦК КПСС, ранее бывшего заместителем начальника Балтийского пароходства по кадрам. В свое время А.И. Щетинина резко его критиковала за неблаговидные дела на этом посту. В конце 70-х А.И. Щетинина получает приглашение начальника ДВМП В.П. Бянкина на должность капитана-наставника. Награда нашла ее на ее 70-й день рождения. Именно 26 февраля 1978 года, когда день рождения Анны Ивановны отмечали в старом Клубе моряков, наградное дело попало на стол к Л.И.Брежневу, и было подписано.
Первые в мире. Щетинина и Терешкова. А.И. Щетина стала членом Союза писателей России и написала две книги, одна из которых называется "На морях и за морями". Писатель Лев Князев сказал о ней: "Анна Ивановна - замечательный писатель, единственный в мире, насколько мне известно, женщина-маринист. Она не обращалась к так называемой "чистой" художественной прозе, хотя, судя по языку, которым написаны книги, вполне могла сделать это. Ценность ее книг - в их абсолютной правдивости, высоком профессионализме и еще одном, не столь уж частом качестве - доброте. Рассказывая о реальных событиях, описывая сотни моряков и других людей, с которыми столкнули ее морские дороги, она ни об дном из них не сказала худого слова. Она - морячка и понимала моряков с их доблестями и недостатками. Вот почему книги ее наверняка переживут многие художественные произведения и сохранят ее легендарный образ". Авторская песня развивалась в 70-х при активном участии Анны Ивановны. Проводимый во Владивостоке "Конкурс туристической патриотической песни", где она возглавляла жюри, уже через год превратится в фестиваль "Приморские струны", который в дальнейшем станет самым крупным бард - фестивалем на Дальнем Востоке. Анна Ивановна являлась и организатором "Клуба капитанов" во Владивостоке в старинном здании Дворца культуры моряков на улице Пушкинской. Обязательным ритуалом стало омовение в бокал е почетного знака " Капитан дальнего плавания " для новоиспеченного главного командира судна. Она изумляла бывалых капитанов своими режиссёрскими находками, которым позавидовал бы и сам Эльдар Рязанов. Это были и шуточные соревнования между командами артистов Приморского краевого театра имени М. Горького и группой капитанов и демонстрация модной женской одежды и бальные танцы, в которых галантные кавалеры выводили причудливые па забытого полонеза, лихо отплясывали в польской мазурке , и коллективн ые праздничн ые спектакл и . Некоторых капитанов Анне Ивановне приходилось долго уговаривать для исполнения непривычной роли . Старейшины " Клуба капитанов " помогали молодым командирам в их служебных и бытовых делах , им часто приходилось напрямую обращаться к руководству пароходства. Принимали в Клуб также и капитанов рыбного флота Приморья, и наиболее достойных командиров Тихоокеанского флота. Не проходили мимо проступков, порочащих звание кап итана, снимали с провинившихся " стружку ". Анна Ивановна умерла 25 сентября 1999 года. На Морском кладбище во Владивостоке ей установлен памятник, сооруженный на средства судоходных компаний и портов. Герой Социалистического Труда, Почетный работник Морского флота, Почетный гражданин города Владивостока, Почетный член Географического общества СССР, член Союза писателей России, активный член Комитета советских женщин, Почетный член Дальневосточной ассоциации морских капитанов в Лондоне, FESMA и IFSMA. За свой труд Анна Ивановна была отмечена многими правительственными наградами: двумя орденами Ленина, орденом Отечественной войны II степени, орденом "Красная Звезда", орденом "Трудового Красного Знамени", медалью "За победу над Германией в Великой Отечественной Войне 1941-1945 г.г.", медалью "За победу над Японией", золотой медалью "Серп и молот", знаком отличия "Герой Социалистического Труда". 20 октября 2006 года имя Щетининой присвоено мысу на полуострове Шкота в Японском море. Во Владивостоке недалеко от дома, в котором проживала женщина-капитан, разбит сквер ее имени. На здании школы, которую Анна Щетинина окончила в 1925 году, открыта мемориальная доска. Рассматривается вопрос о присвоении ее имени одной из улиц города Владивостока. Использован ная литература : http://rodoslov.ru/index.html http://www.strings.primorsky.ru/Vip-s.htm http://news.mail.ru/society/1625674/